В архангельский Центр по изучению и сохранению памяти Новомучеников и исповедников Церкви Русской приходят письма. А память и складывается из таких задевающих душу историй, простых и незамысловатых, какую передала в своем письме Ирина Павлова.

Моему семнадцатилетнему сыну задали написать небольшое эссе на тему «Пересечение истории и семейной судьбы». Он не знал, о ком написать, и я предложила - о моем прадедушке, т.е. о его прапрадеде, иерее Николае Сергеевиче Ватолине, о котором и сама знала совсем немного. Его выслали в 1930 году из села Роща в Калужской области в архангельскую деревню Ваймуша. Его дочь (моя бабушка по материнской линии) всю жизнь боялась рассказывать правду. Говорила только, что пострадал он за веру, был сослан на Север и там погиб. А еще, что прадед очень любил детей. Преподавал в двух учебных учреждениях и одновременно бесплатно занимался с ребятами из бедных семей. Они приходили к нему домой, сразу человек пять-семь, а то и больше. Он усаживал всех за длинный деревянный стол в самой большой комнате и учил грамоте.

Советскую власть прадед принять отказался, чтил царя и императорскую семью. А донесли на него односельчане. Дело в том, что когда о. Николай служил в рощинской церкви, он покрестил дочку одного селянина, просившего для нее определенное имя. Прадедушка был принципиальным человеком и не смог выполнить просьбу, поскольку это имя не соответствовало святцам. Было это примерно в 1913 - 1914 годах. Семья девочки затаила обиду, которая и вылилась потом в донос. Изначально в нем не упоминалось про антисоветскую агитацию, а лишь про то, что священник якобы брал плату за уроки. А он наоборот: не брал, а отдавал приходившим учиться детям последнее. Бабушка рассказывала мне, что ее мама пекла пирожки и очень часто подкармливала голодных, приходивших к ним в лохмотьях босых ребятишек. Порой родным детям этих угощений не доставалось, и они из-за этого порой хмурились на отца... А он был счастлив, обучая обделенных судьбой деток.

Когда пришли с арестом (а было это во время урока), при обыске нашли «запрещенную» литературу. Моей бабушке было 12 лет, и она запомнила сетования мамы на то, что муж не послушал ее совета и не спрятал книги религиозного и антисоветского содержания. Мою прабабушку звали Мария Александровна, в девичестве Богороцкая. Родилась она в 1880 году, похоронена в Коломенском в возрасте за 90 лет.

Обо всем этом должно было упоминаться в кратком эссе сына. Тем временем мы решили поискать дополнительную информацию в Интернете. Каково же было наше удивление, когда выяснились нюансы этой истории.

Николай Сергеевич Ватолин родился 16 апреля в 1876 году в торговом селе Плохино Жиздринского уезда Калужской губернии в семье дьякона. Достоверно известно, что в этом селе Ватолины жили с 16-го века. В настоящее время это село Ульяново Калужской области.

В 1896 году он окончил духовную семинарию и до 1901-го состоял учителем в Плохинской двухклассной церковной школе, здание которой сохранилось до настоящего времени. В 1901 году определен на штатное дьяконское место к Николаевской церкви села Николо-Дол и в сентябре того же года рукоположен в дьякона. В августе 1904-го переведен на священническое место к Михаило-Архангельской церкви в селе Красное Боровского уезда и рукоположен в сан священника. В 1908 году отец Николай приступил к служению в церкви Рождества Богородицы села Роща Боровского уезда. Священник также состоял учителем в Красновском земском училище, законоучителем в монастырской двухклассной приходской школе Пафнутьева монастыря и был председателем учебно-приходского попечительства в Роще. С 1916 года активно участвовал в работе комиссии по оказанию помощи семьям тех, кто был призван на Первую мировую войну.

Осенью 1929 года прадеда арестовали как «участника Калужского филиала контрреволюционной монархической церковной организации ИПЦ (Истинно-Православная церковь - прим. автора) за антисоветскую агитацию. Масштабная операция органов госбезопасности по ликвидации этой организации началась осенью 1928 года во многих регионах страны. Ей предшествовало внедрение в приходские общины «добровольных помощников» из церковнослужителей и прихожан, передававших чекистам имена священников и просто верующих. Первый этап операции по зачистке прошел с марта по октябрь 1929-го, когда было арестовано более 5000 священнослужителей. В их число вошел и Николай Сергеевич Ватолин.

В апреле 1930 года он был осужден тройкой ПП ОГПУ Московской области по статьям 58.10 и 11 УК РСФСР на три года ссылки в Северный край с частичной конфискацией имущества. Осужден «за пропаганду, содержащую призыв к подрыву или ослаблению Советской власти, за распространение литературы этого содержания с использованием религиозных предрассудков масс»... О масштабе операции в 1930 года можно судить по числу арестованных по групповым делам ИПЦ — свыше 13 000 священнослужителей, что более чем в 2 раза превысило число осужденных в 1929 г.

Прадед был сослан в Архангельскую область, в Пинежский район, село Ваймуша. Выйти на свободу и вернуться к жене и детям ему не дали. В день освобождения, 15 апреля 1933 года, его арестовали по обвинению в «контрреволюционной агитации». Тройкой ПП ОГПУ 13.08.1933 г. он снова был приговорен к трехгодичной высылке в Северный край... Дальнейшая его судьба не известна. Указом президиума Верховного Совета СССР от 20.09.1989 года Николай Сергеевич Ватолин реабилитирован посмертно.

Моя бабушка рассказывала, что дом, принадлежавший их семье, был конфискован, и потом в нем долгое время находилась школа. Есть старинная открытка-фотография с видом на город Боровск. На ней плохо, но виден их деревянный, длинный, довольно высокий одноэтажный дом. Жена о. Николая не могла одна поднять всех детей, с ней остались двое младших. А мою бабушку и ее сестру Лидию взяла в свою семью уже тогда замужняя их старшая сестра Екатерина. Помню, бабушка рассказывала, как их выселяли из дома и как разные люди выносили из него любимые с детства предметы. Ей почему-то больше всего запомнилось старинное, огромное, овальное зеркало в красивом обрамлении...

Что же касается темы, на которую сыну задали написать эссе, то тут действительно переплетение истории и судьбы. Можно сказать, даже мистика! Сейчас он учится в институте, на 1-м курсе. Мы с мужем полагали, что он выберет технический вуз, станет программистом или займется в дальнейшем логистикой. Каково же было наше удивление, когда два года назад он заявил, что если и учиться дальше, то только на педагога начальной школы! Мы его всячески отговаривали, потом поняли – бесполезно. Если он что-то решил - сделает по-своему.

Этим летом он поступил в Московский педагогический государственный университет и с удовольствием учится на факультете начального образования! На курсе более 160 студенток, и он - единственный студент. Уже успел получить почти все зачеты и «автоматом» пятерку за экзамен по истории.

И еще: когда я нашла фото церкви, где служил мой прадед в селе Роща, поразилась тому, как она похожа на ту, в которой крестили сына. Точь-в-точь! Я смотрела на фото как завороженная. В это время мимо проходил муж. «Как ты думаешь, что это?» - задала я вопрос. Он мне: «Как что? Это же церковь в селе Очево, под городом Дмитровым, мы ж там Димку своего крестили!» Живем мы в Москве, где нет недостатка в красивых храмах, а крестили ребенка в этом селе! Видимо, не в красоте дело... Тянуло меня туда как магнитом, хотелось, чтобы именно там свершилось Таинство. Неспроста все это...

Посылаю вам фотографию прадеда, которая сделана незадолго до ареста. Единственный снимок за всю его жизнь. Наверное, предчувствовал и сфотографировался на долгую, долгую память... Поскольку часть истории о нем рассказана моей бабушкой, посылаю и ее фотографию 1927 года.

С уважением, Ирина Павлова

И дай Бог Дмитрию Павлову учить детей с такой же радостью, с какой это делал его прапрадед – простой сельский священник иерей Николай Ватолин.

Подготовил Николай Суханов,

директор Епархиального музея Новомучеников и Исповедников земли Архангельской